Когда померкнут яростные краски

В призыве теплой, неусыпной ласки

Останется лишь истина одна

Когда померкнут яркие тона...

Когда среди улыбок смехотворных

Останется лишь пресная вода,

На лицах - отпечаток навсегда

Огня, что духом взращен горным,

Когда я, вслед за мыслями, тянусь за черным...

Я облеку героев в темные тона.

Колышутся во мраке имена

Давно минувших дней и прожитых эпох.

Их остов облепил, похожий на коросту, древний мох...

В ночи гудит, невидимой рукой, затронута струна.

И черный тон ложится на лицо,

Как плащ, как капюшон, глухая маска,

Ты прогоняешь из души прибеглых наглецов,

Неискренних льстецов и лживых наглецов,

Загнав в колодец чувств их для острастки.

Я облекаю мысли в темные тона.

Пусть я не гот, однако, таково желанье.

Какое же я все же непонятное созданье.

Не только я, все мы, он и она....

Затягивает в сон, куда-то глубина.

И пусть останется в душе оттенок грусти,

И пусть все будет точно так, как впредь.

Своя судьба у всех, ты хоть иди, хоть едь.

Свою судьбу летать по ветру ты отпустишь,

Не зная, что сам создан из нее на треть.

Я облеку героев в черные тона...

Пусть сыпятся, как градом ордена -

лишь тлен и пепел мирозданья.

И лишь при вызове на опознанье,

Когда сползает с тела пелена,

Вздох изумленья там за грань. бытия.

Ты тихо пробормочешь, побежденно: "Это я..."